(пер. под ред. В.Новикова)

Бенджамин А. Рогге [1]

Вопрос, стоящий перед палатой, таков: может ли частная рыночная власть в экономике стать причиной, или одной из причин, инфляции. Чтобы не держать вас в напряжении, пусть и не слишком интенсивном, поспешу ответить: «нет». Инфляция возникает не из-за того, что заместитель директора универсама меняет ценник на банке с фасолью с 43 центов на 47 центов. Ее источник не скрывается ни в кабинетах управляющих крупнейшими нефтяными компаниями, ни в экзотических кондиционируемых дворцах нефтяных министерств стран Третьего мира. Ни даже в сеющих панику действиях, зачастую насильственных, прихвостней Джорджа Мини [2]. За эту напасть не несет ответственности и Бог, насылающий ливни, бури и грибковые эпидемии на поля.

Куда же нам обратить взор в поисках тех, кто на самом деле управляет силами инфляции? Несколько (не слишком сильно) упрощая, мы можем ограничиться Комитетом по операциям на открытом рынке совета управляющих Федеральной резервной системы. Нашу судьбу определяют обсуждения и решения этой группы достаточно умных и в высшей степени благонамеренных деловых людей.

Разумеется, эти люди не принимают свои судьбоносные решения в политическом вакууме. Назначаемые законодательной властью, они действуют в рамках определенных установлений закона; и что еще более важно, они действуют с оглядкой на общественное мнение, общественные ожидания и даже требования общества. Перефразируя Мистера Дули [3], результаты выборов принимает во внимание и совет управляющих Федеральной резервной системы. Таким образом, если вы, как Джон Мейнард Кейнс, Ричард Уивер и ваш покорный слуга, считаете, что идеи имеют свои последствия, и что сегодняшние общественные требования во многом являются результатом вчерашних ученых рассуждений, следует признать, что решения Комитета по операциям на открытом рынке являются лишь промежуточной причиной сегодняшних инфляционных тенденций; реальный же корень проблемы (и, как мы надеемся, ее решения) следует искать в заваленных книгами кабинетах, где работают (или работали) такие люди, как Джон Мейнард Кейнс, Людвиг фон Мизес, Джон Кеннет Гэлбрейт, Уолтер Хеллер, Милтон Фридман и им подобные. Уравнения регрессии, разработанные сотрудниками исследовательского отдела Федерального резервного банка Сент-Луиса, вполне могут стать тем оружием, которое наряду с иными мерами в конце концов сокрушит бастионы инфляционистов. Другими словами, важны именно идеи, верные или ошибочные, и одна из самых главных ошибочных идей, от которых надо избавиться, -- обсуждаемая здесь идея о том, что инфляция порождается рыночной властью, и соответствующий ей политический вывод о том, что инфляцию можно обуздывать или контролировать прямым вмешательством в ценообразование и тарификацию рабочей силы.

Этот призыв задуматься и исследовать вопрос -- все, что я хочу здесь огласить. Но я не думаю, что мне стоит так быстро освобождать трибуну. Мои голословные, ничем не подкрепленные заявления, несомненно, требуют пояснения; кроме того, мне следует хотя бы казаться более трудолюбивым, чтобы заслужить ту скромную плату, которая полагается выступающим на этих собраниях.

Рыночная власть и инфляция

С вопросом о связи между рыночной властью и инфляцией можно было бы расправиться очень быстро -- просто за счет определения инфляции, если только согласиться с определением, которое кажется мне наиболее полезным. Вслед за Мизесом, наиболее полезным определением инфляции я считаю опережающий рост количества денег по сравнению с ростом выпуска товаров и услуг (или, точнее, с ростом соответствующей потребности в деньгах). Рост заработной платы и цен, который обычно за этим следует, является лишь симптомом этой ситуации. Таким образом, если бы посредством неких драконовских мер все симптомы инфляции, касающиеся зарплат, цен и процентных ставок, удалось подавить, инфляция никуда бы не делась, но ее симптомами стал бы, в основном (хотя, возможно и не повсеместно), дефицит товаров и услуг -- очереди к мяснику, в булочную и в свечную лавку. Как отметил Аллен Уоллис, пустые прилавки при твердых ценах не менее явно указывают домохозяйке на снижение покупательной способности ее денег, чем полные прилавки при росте цен.

Но разве не может применение рыночной власти крупными корпорациями, или небольшими фирмами, действующими согласованно, или профессиональными союзами привести к сокращению выпуска товаров и услуг, порождая таким образом мизесовский эффект за счет изменения переменной T в уравнении MV = PT? Однозначный ответ: нет. Применение рыночной власти может изменить (на самом деле, исказить) распределение ресурсов по сравнению с тем, что было бы в ее отсутствие (например, сократить занятость в строительстве и, таким образом, расширить рынок рабочей силы в других отраслях). Это может привести к росту некоторых цен (например, на жилые дома) по сравнению с ценами, которые имели бы место в другой ситуации, но, по тому же принципу, какие-то цены будут ниже, чем в другой ситуации. Разумеется, при этом интересам потребителя наносится ущерб, но это иной ущерб (и исправляться он должен по-иному), чем ущерб от инфляции. Утверждая, что раковые заболевания не вызываются укусом гремучей змеи, я не стремлюсь тем самым выгородить змею. Я просто пытаюсь направить врача по пути правильной диагностики и лечения заболевания.

Но предположим, что кому-то не нравится подход Мизеса к определению инфляции, а больше нравится ее определение как «общего роста цен» или иное, в более точных словах выражающее ту же идею. Может ли так определяемая инфляция порождаться применением рыночной власти? Даже в рамках такого определения я отвечу на этот вопрос негативно. Кстати, примерно такое определение и имеет в виду большинство тех, кто называет себя «монетаристами», и кто, подобно мне, настаивает на том, что инфляция -- в своей сущности денежное явление. Разумеется, рыночная власть может привести к повышению некоторых цен или ставок заработной платы, но общее количество долларов от этого не изменится, и в худшем случае эти доллары будут отвлечены от других товаров и услуг, порождая тенденцию к понижению соответствующих цен и/или ставок зарплаты.

Но разве не может рыночная власть воздействовать хотя бы на задержку между возмущением M и ответом на него со стороны цен и зарплат? Есть свидетельства, что это в некоторых случаях имеет место, ну и что из этого? Породила-то эту инфляцию все же не рыночная власть.

Поскольку я упомянул «свидетельства», наверное, стоит уделить внимание тем, кто предпочитает услышать в качестве ответа нечто более конкретное, чем бесконечные отсылки к Мизесу. Я охотно признаю, что не проводил самостоятельно тщательных исследований по рассматриваемому вопросу. Вместо этого я ограничился чтением отчетов об исследованиях, предпринятых моими предшественниками. Меня не слишком удивило, что прочитанное подтверждает мои изначальные предположения.

За собранными в одном месте результатами исследований я советую обратиться к книге Стивена Лустгартена из Городского университета Нью-Йорка (куда вошли и его собственные результаты). Книга «Отраслевая концентрация и инфляция» [Lustgarten 1975] опубликована весьма полезной организацией, Американским институтом предпринимательства. Предисловие к ней написал Йейл Броузен из Чикагского университета, директор по исследованиям АИП (кстати, именно он впервые заставил меня обратиться к экономике рынков).

В своем предисловии Броузен так определяет сущность этих исследований.

Приходится часто слышать, что цены в отраслях, где большая часть продукции производится немногими крупными фирмами, выше, чем если бы большие и сложные фирмы были разделены на более мелкие (как это было сделано, к примеру, со старой «Стандард ойл компани» и «Америкэн тобакко компани» в начале [XX] в.). Верны эти утверждения или нет (а появилось много исследований, показывающих, что они ошибочны), из них в любом случае не следует, что инфляция является результатом высокой концентрации отраслевой структуры. Если согласиться в целях обсуждения с тем, что концентрация отрасли повышает цены, мы должны испытывать повышение цен только в период повышения концентрации в отрасли. Но данные, относящиеся к хозяйству США, показывают, что средние по рынку уровни отраслевой концентрации достаточно стабильны. В таком случае, не следует усматривать никакой связи отраслевой концентрации с инфляцией.

Профессор Лустгартен исследует изменения цен в перерабатывающих отраслях. Он пытается определить, росли ли цены в наиболее концентрированных отраслях быстрее, чем в менее концентрированных. Он обнаруживает, что ценовое поведение наиболее концентрированных отраслей не является источником инфляции в Соединенных Штатах. Согласно его данным, цены в этих опорочиваемых отраслях не только не были источником инфляции, но росли медленнее, чем в атомизированных отраслях. На самом деле, они выступали смягчающим инфляцию фактором [Lustgarten 1975, p. 1].

Сам Лустгартен резюмирует свои выводы следующим образом:

Исследованы как теоретические, так и эмпирические свидетельства связи отраслевой концентрации с инфляцией. Согласно теоретическим аргументам, концентрация способствует инфляции, поскольку позволяет продавцам удерживать цены при падении спроса и, соответственно, инфляционно повышать заработную плату и избегать давления со стороны конкурентов, побуждающего сокращать издержки. Эти аргументы оказываются несостоятельными ввиду эмпирических свидетельств, показывающих, что цены и расходы на рабочую силу в концентрированных отраслях растут медленнее, чем в других [Lustgarten 1975, p. 36].

Следует все же признать, что Лустгартен и другие указали, в основном, на отсутствие фактической связи между отраслевой концентрацией и инфляцией, -- а это не то же самое, что доказать отсутствие связи между рыночной властью и инфляцией. Возможно, их результаты говорят лишь об отсутствии реальной связи между уровнем концентрации и реальным применением рыночной власти -- тезис, в котором я почти на сто процентов уверен [4].

На самом деле, я твердо убежден, что ни уровень концентрации, ни доли на рынке, ни прибыльность, ни другие обычные критерии определения рынков с несовершенной конкуренцией не имеют никакого значения для функционирования экономики. Иными словами, я уверен, что единственным осмысленным определением монополии является ее определение как позиции на рынке, поддерживаемой с помощью силы или угрозы ее применения. Обычно, применение силы, которое я имею в виду, формально законно, т. е. исходит непосредственно из установленных правительством барьеров для входа на рынок или для свободного рыночного ценообразования, как на рынках сантехнических, банковских или медицинских услуг и т. п. Но иногда оно принимает форму попустительства со стороны тех, кому поручено охранять спокойствие, к применению насилия частными группами, такими как фермеры, производящие молочные продукты, автомобильные рабочие или строители.

Я намерен вернуться к этой теме, чтобы сделать заключительные замечания, в следующем разделе. А сейчас я хочу обратиться к вопросу о том, может ли применение такой реальной рыночной власти влиять на инфляцию. Я боюсь, что вынужден буду разочаровать многих из вас: по моему твердому убеждению инфляция не порождается не только «Галф ойл» или «Дженерал моторз», но и регуляторными органами, тарифными комиссиями, городскими советами или судебными инстанциями. Предпринимаемые (или не предпринимаемые) этими органами действия могут, подобно гремучей змее, отравить хозяйственную систему, но это будет не яд общей инфляции.

Здесь я вынужден по крайней мере отчасти не согласиться с человеком, чьи труды я ценю очень высоко, с профессором Мюрреем Вайденбаумом. Вот что он говорит:

Как убеждается, к своему ужасу, американская общественность, существует много способов, которыми действия правительства могут породить или усугубить инфляцию. В качестве двух наихудших часто называются бюджетный дефицит и чрезмерно слабая денежная политика, что вполне справедливо. Однако существует и третий -- менее очевидный и тем более коварный -- способ, которым правительство может усугубить и без того сильную инфляционную тенденцию в американском хозяйстве.

Этот третий способ -- исходящие от правительства требования к частному сектору принимать меры, повышающие издержки производства и, таким образом, цены предлагаемых потребителям товаров и услуг. ... Федеральное правительство в полном смысле слова постоянно санкционирует инфляцию посредством выдвигаемых им требований. Такие действия, конечно же, сопровождаются адаптацией денежной политики.

Теоретически, кредитно-денежные органы могли бы подавить большую часть инфляционных следствий регулирования, стараясь удержать рост денежной массы на более низком уровне. Однако на практике, как только публичные политики встают перед жестким выбором, они склоняются к более высокому уровню инфляции, а не дополнительному ограничению денежной массы, влекущему за собой падение занятости и производства в натуральных показателях [Weidenbaum 1975, p. 3].

Вайденбаум отмечает, что для проявления инфляционного эффекта описываемые им действия требуют сопровождающего их роста количества денег. Это допущение обычно делают также те, кто утверждает, что к инфляции ведут и акции профсоюзов. Но я бы возразил и здесь: если не выпускается в обращение дополнительное количество долларов, основным следствием устанавливаемого правительством регулирования (разумного или нет) станет перераспределение этих долларов из одного канала в другой, с ростом цен в одних областях и падением -- в других, а не общая инфляция.

Можно ли справиться с инфляцией, увеличивая конкурентность?

Особое внимание, которое я уделяю этому аспекту, кажется мне столь же необходимым, сколь и уместным. Хотя аргументы, подобные приводимым Вайденбаумом, могут усилить позиции сторонников давно назревшего упразднения многих звеньев регуляторного аппарата (что можно только приветствовать), общее рассуждение, связывающее рыночную власть с инфляцией, используется также и людьми типа сенаторов Харта и Бая [5], предлагающих структурные изменения американского бизнеса, которые могут привести к резкому снижению материального благосостояния массы людей.

На самом деле, многие годы нас спасает от этой судьбы то, что несмотря на действующее законодательство политические вожди нации (в основном, молчаливо) признают, что антимонопольная практика звучит лучше, чем выглядит на деле. Я абсолютно серьезен, когда утверждаю, что антимонопольное законодательство идет вразрез как с духом, так и с практикой капитализма. Сами критерии, которыми деловой человек измеряет свой успех в служении своим акционерам и клиентам -- увеличение доли на рынке, первенство в отрасли, превосходство над конкурентами в качестве продукции и производственных процессов, прибыльность выше средней -- зачастую те же самые, что служат для антимонопольного подразделения Генеральной прокуратуры доказательством неконкурентности тех или иных рынков. Другими словами, как мы можем назвать «несправедливой» позицию на рынке, если она достигнута постепенно посредством ненасильственных и немошеннических добровольных обменов с партнерами?

По моему твердому убеждению, Шумпетер был абсолютно прав, говоря, что «власть использовать по своему усмотрению сложившуюся структуру спроса ... в условиях чистого капитализма вряд ли продержится в сколь-нибудь долго ... если не будет поддержана полномочным органом» [Schumpeter 1962, p. 99].

Я уверен, что конкуренция укоренена в природе человека и хозяйства, основанного на обмене; как говорил Адам Смит: «Если полностью устранить все системы предпочтений или ограничений, сама собой установится очевидная и простая система естественной свободы» [Smith 1937, p. 651]. Конкуренцию не нужно создавать, защищать или восстанавливать; все, что должно делать правительство для ее возобладания, это не стоять на ее пути.

Я занимаю в этом позицию весьма сходную с позицией Йозефа Шумпетера (а также Мизеса), но я здесь не затем, чтобы обсуждать с вами различные взгляды на значение и природу конкуренции и монополии. Мне было поручено обсуждение вопроса о том, имеется или нет существенная связь между инфляцией и отправлением рыночной власти в хозяйственной системе.

Итак, я привел доводы, подтверждающие отсутствие существенной связи между структурой и показателями рынка и проблемой инфляции. Из этого следует, что инфляция не может быть снижена или устранена посредством действий, направленных на повышение конкурентности хозяйства. Более того, я утверждал, что обращать свой политический взор в этом направлении означает для нации не только отвлекаться от того единственного направления, на котором инфляцию действительно можно поставить под контроль, но и, по ходу дела, рисковать нанести вреда не меньше, чем принести пользы, вмешиваясь в рыночную структуру хозяйства. И, наконец, я указал на предложение денег как на ту самую «единственную область», где следует искать решение проблемы инфляции.

Это оставляет неразрешенными все по-настоящему важные вопросы! К какой цели мы должны стремиться при проведении денежной политики? К неувеличению M, как бы его не определять? Постоянному его росту? Ориентироваться ли на показатель M1, M2 или M3? Следует ли оставить любые попытки создания управляемой денежной валюты и заместить ее золотым стандартом? Если да, то какой из многочисленных форм золотого стандарта? Или же следует заменить золото каким-либо иным товаром?

Эти темы поднимают другие ораторы, и их обсуждение не входит в мои задачи. Однако, в заключение я не могу удержаться от двух замечаний.

1) Поручать контроль за предложением денег правительству на каких бы то ни было условиях -- все равно что поручать охранять склад с выпивкой алкоголику.

2) Я не верю, что какой бы то ни было эксперт или группа экспертов может изобрести денежную систему, столь же эффективную, как та, что спонтанно складывается в обществе, где правительство играет по отношению к деньгам роль не большую и не меньшую той, что я отвел бы ему во всей хозяйственной жизни: поддерживать закон и порядок, принуждать к исполнению договоров и быть готовым прийти на помощь пострадавшим в результате обмана. В том, что касается денег, как и во всем остальном, я предпочитаю власть рынка власти людей.

Литература

Brozen, Yale, ed., The Competitive Economy (Morristown NJ: General Learning Press, 1975).

Lustgarten Steven, Industrial Concentration and Inflation (Washington, D.C.: American Enterprise Institute, 1975).

Schumpeter Joseph A., Capitalism, Socialism, and Democracy, 3rd ed. (New York: Harper & Row, 1962).

Smith Adam, The Wealth of Nations (New York: Modern Library, 1937).

Weidenbaum Murray, Government Mandated Price Increases: A Neglected Aspect of Inflation (Washington, D.C.: American Enterprise Institute, 1975).

---

[1] Бенджамин А. Рогге (1920-80) был почетным профессором политической экономии в Колледже Уобаш (г. Кроуфордсвилл, шт. Индиана). Он получил степень бакалавра искусств в Колледже Гастингса, магистра искусств -- в Университете Небраски и доктора философии -- в Северо-Западном университете, состоял членом Американской экономической ассоциации и Мон-Пелеренского общества. Одним из его интеллектуальных наставников был нобелевский лауреат Ф. А. Хайек. Публикуемый материал представляет собой Главу 2 Части VI книги Rogge Benjamin A., Can Capitalism Survive? (Indianapolis: Liberty Fund, 1979) -- Прим. ред.

[2] Джордж Мини (1894-1980) -- антикоммунистический американский профсоюзный деятель, президент Американской федерации труда в 1952-55 гг. и объединенных Конгресса промышленных организаций -- Американской федерации труда в 1955-79 гг. -- Прим. ред.

[3] Мистер Дули -- псевдоним американского сатирика Ф. П. Данна (1867-1936), под которым в 1892-1915 публиковались статьи на общественно значимые темы, написанные от имени ирландца-трактирщика, философа-самоучки. -- Прим. ред.

[4] И здесь Броузен оказывается полезным источником; см. его статью «Concentration and Profits: Does Concentration Matter?» в: [Brozen 1975]. -- Прим. автора.

[5] Имеются в виду Ф. Харт (1912-76), демократ, член Сената США от Мичигана в 1959-76 гг., и Б. И. Бай II (р. 1928), демократ, член Сената США от Индианы в 1963-81 гг. Первый является соавтором Закона о совершенствовании антимонопольной практики 1976 г. (Закона Харта -- Скотта -- Родино) -- Прим. ред.